Да, Парфенов ещё тогда был никто, не оперился ещё. Его прославили "Намедни", поймал свой стиль.
Про Леонова так скажу, это безусловно талант, но как он сам правильно выразился в начале разговора, "актеру надо набрать психо эмоциональность, а на это уходит четверть жизни". В те времена многие растерялись, рухнула некая привычная стабильность, а как жить иначе надо было научиться. Посмотрите и сравните его игру в "Полосатом рейсе" и например в "Старший сын". Небо и земля, хотя жанры конечно разные, но тем не менее, сравните мастерство.
Вспоминаю интервью Боярского, где он говорил, что " ...я очень пьющий человек, все эти перемены - говно, не могу привыкнуть, не знаю элементарных вещей, как включить кнопку на пульте управления, как запустить мотор у авто, все раздражает и т.п." Как мне кажется, актеры четко уловили эту растерянность страны начала 90-х, как наиболее чувствительная среда. Кто-то спился, кто-то слился за бугор, у кого были внешние данные, например как у Маши Распутиной, продавали в купе с их другими талантами. Помню как Маша выходила на сцену Кремлевского дворца с голыми ляжками и с болью в сердце и придыханием пела перед элитой (пьяным Президентом, Грачевым, Лужковым и т.п) в первых рядах: "Живи страна! Необъятная моя Россия!"
А где щас Боярский? Да все ОК у него, доверенное лицо Президента. А он что-то сделал со времен "Мушкетеров"? или даже с времен "Гардемарины вперед!" в кинематографе. Не осуждаю, главное для человека - это выжить, это самая правильная стратегия и возможно я многое не знаю, про игру в театре, быть может про его отказы в съемках всякой билеберды и низкопробщины. Да и вообще, кто я такой чтобы судить людей такого уровня да и от актеров мало что зависит, они расходный материал у режиссеров и власти. Недавно где-то читал, что "актер не обязан быть умным человеком", неким таким интеллектуалом, все понимающим и несущим свет. Он должен быть пластичен в образах, как пластилин, уметь создать образ. Есть конечно исключения, Тихонов например, но наверное тоже, это скорее не ум, а повышенная способность чувствовать чужую боль или радость, умение "нарисовать" ее своей игрой.